Увы, эта затея не вышла, - по мнению Набокова из-за скудости и банальности рифм на нашу Наташу - каша, наша-ваша, мамаша или на Наталию - талия, гениталии и т п.
Таким образом Пушкин вырубил из русской действительности два архетипа женщин - неоклассическую Татьяну, которая стала любимым типажем русской литературы вплоть до Чехова, и Ольгу, которая со своими пышными грудями и железным здоровьем стала любимой героиней советской литературы.
Наташа была всеми забыта и оплевана вплоть до Перестройки.
Но что началось после Перестройки! Ах, Наташа встала во весь рост и заявила о себе по всей Европе. В каждом кафе или баре, от Лондона до Афин можно обнаружить Наташу с её сомнительно целомудренной улыбкой и испуганным, но все же снисходительным взглядом из-под полуопущенных ресниц.
Да что там Европа! В турецком языке прочное место заняла Наташа, как нарицательное имя для всех этих постсоветских полусветских бабочек, слетающихся на огни любого мало-мальски значимого курорта от Анкары до Сингапура.
Откуда взялась Наташа? Безусловно она высечена из стихии русского языка Львом Толстым. В начале романа это прелестная куколка, вроде набоковских нимфеток, но в конце Войны и Мира Толстой очень тщательно на Наташе оттоптался, так чтобы читатель испытал нездоровое отвращение к Наташе как женщине, как бы ни была она симпатична в девичестве. Её былая трогательная симпатичность оставляет впоследствии скорее горький привкус: "хотели как лучше, а получилось как всегда". Ну и как справедливо заметил аноним, дальше пошли анекдоты. Наташа как архетип - это воплощение всей претенциозной пошлости, какая только ни есть в России.