Рядышком, засунув озяблые руки в брюки, семенит маленький негритёнок в куцей курточке. Очень ретроградный с виду негритенок, из 60х прошлого века.
Пожилого я знаю, он заходил года два назад. Это местный авторитет в церкви адвентистов седьмого дня. Негритёнок с ним свежий, раньше он ходил с маленьким индусиком.
Звонят в дверь. Ничего не поделать, иду открывать, но внутрь их теперь не пускаю. Ученый уже. Выхожу и закрываю за собой дверь.
Стою на пороге в спортивных шортах, футболке. Улыбку на лице нарисовал такую, чтобы сразу все было понятно. Рассчитываю разделаться за минуту. -
- How can I help you?
Пожилой с ходу называет мое имя, вспоминает, кем я работал в России, какие у меня образования имеются по сю пору, как звали мою супругу, когда я бывал в Новой Гвинее. Я разглядываю его редковатую рыжую шевелюру, усы, веснушки и морщины и успокаиваю себя мыслями о том, что на самом деле у него нет ни денег, ни власти, что волосы он давно красит плохой краской, от него давно ушла жена, что это просто коммивояжер от религии с плохим желудком и хорошей профессиональной памятью. И все равно мне не по себе, я проиграл и ухожу в глухую защиту.
В результате я стою на пороге минут пять, мне всучивают два бесплатных говножурнала и я рассказываю, что по пятницам я учусь и работаю дома, и какую конкретно фиговую ученую степень я получаю заради гораздо менее конкретных денег, а негритенок открывает рот и тихонько говорит, что он в университете занимается аэрокосмическими исследованиями, и что в ихнюю аэродинамическую трубу влезает целая Cessna. Не успеваю я переварить эту информацию, как они разворачиваются и уходят, чтобы объявиться снова через два года и рассмотреть меня во всех подробностях.
Если есть в мире тайное правительство, то это были его эмиссары.