или ultima ratio unium
Мнится мне, будто некоторые, даже умнейшие из случайно заплутавших тут читателей не поняли, к чему я клоню и зачем вру с три короба, горожу города, и загибаю так, что втроем не разгонуть. Делаю я это для конечно не для вящей краткости и придания заметкам моим военной четкости рапорта, а наоборот, потому, что на голую правду даже в подзорную трубу смотреть ужасно скучно, грустно и утомительно для органа эстетического восприятия. Мне хочется как-то разнообразить это неприятное для себя занятие. Скромно надеюсь, что в этих развлечениях я не забреду в совершеннейший тупик одинокого любования декорациями, а буду некоим образом полезен опчеству.
В нашем клубе сегодня состоится
Серьёзная научная лекция
о
Есть ли жизнь на Марсе, нету ли жизни на Марсе, науке до сих пор доподлинно неизвестно. Неизвестно даже доподлинно, что такое жизнь на самом деле, хотя мы все её любим и стараемся чтобы хорошо. Да. Но известно, что в девятнадцатом столетии через бездну пространства на Почву смотрели глазами, полными зависти, существа с высокоразвитым, холодным, бесчувственным интеллектом. И на лоснящиеся розовые лица лучших обитателей Почвы смотрели так, как на мы, ученые, смотрим на инфузорий под микроскопом.
Так же холодно и отстраненно, но внимательно и изучающе смотрели эти глаза и в ту злополучную ночь на господина градоначальника, возвращавшегося на извозчике с наиприятнейшего вечернего визита, окончившегося тоже крайне удачно. На душе у господина градоначальника было легко, и чресла его были легки, и только в желудке ощущалась некоторая тяжесть.
Город, прекрасно обустроенный во многом благодаря его личным служебным усилиям, был тих и покорен сну, и только редкие одинокие прохожие, освещаемые редкими газовыми фонарями, нарушали геометрическую четкость улиц. Вон идёт мелкий чиновник, весь вечер переписывавший срочные бумаги в согнутом положении, и даже теперь он кособокий какой-то. А вон проститутка гуляет под фонарем, и под газовым светом её лицо кажется мертвым и, наверное поэтому её никто не берет. А чуть дальше идут двое рассыльных, несут шляпные коробки. Видать, к балу какое-то семейство припозднилось, срочный заказ. Экие плечистые ребята.
Плечистые ребята со шляпными коробками остановились, переговариваясь. Поставили товар на землю. Достали спички, цигарки. Закурили и зашептались.
- Ну давай, Семен, пошел, запаливаю, у тебя три секунды. Гляди не промахнись.
- Да куда уж промахнуться. Дело знамое.
Через три секунды произошла сцена, которую по законам литературы того времени не принято описывать во всех анатомических подробностях, поэтому мы её опустим, как бесполезную для научного характера данной лекции, и перейдём к следующей.
Тяжело дышащего окровавленного Семена держал, хитрым образом вывернув ему руку, один патриотически усатый представитель законной российской власти с бляхой на пузе. А другой, чуть повыше, но с усами точно такого же фасона и точно такой же бляхой, равномерно крякая, бил Семена по морде. Удивительное дело, но несмотря на стремительно заплывающие глаза, с каждым ударом Семен как будто бы яснее начинал видеть окружающий мир и этот мир делался всё прекраснее. Увидел он например, как стремительно уменьшаясь и превращаясь в плохо различимую для обыкновенных человеческих глаз точку на горизонте, с места происшествия с удивительной скоростью удаляется проститутка и почему-то при этом несет одну туфлю в руке, в то время как вторая у неё на ноге. А также что на бляхе у представителей, оказывается, есть не только державный двуглавый орел, дивно блестящий золотом даже под тусклым фонарем, но и красивый щит с заложенным за ним богатырским мечом, и внизу синие цифры - у одного "14", а у другого "88". И что приятель его Гриша, только что поджигавший от своей цигарки фитиль, стоит в темной дальней подворотне совершенно свободно, а некие личности в модных английских спортивных костюмах и котелках, которые было побежали за Гришей, паля из револьверов, сейчас вроде бы просто с ним разговаривают, спрятав револьверы. И ещё ...
Следующее, что осознал Семен, была холодная вода с привкусом ржавчины, стекающая по лицу. Среди других сюрпризов, случившихся в эту ночь, следует отметить такой. Приятеля семенова детства, которого он полагал пропавшим в солдатчине, оказывается зовут не Прошка, а Прохор Петрович, и ещё к нему теперь полагается обращаться "ваше благородие". За это удивительное знание Семен заплатил тремя зубами, а не абы как.
...
Но мы опять рискуем уклониться от темы лекции. На самом деле что мы хотим проиллюстрировать этим диафильмом. На планете Почва, факт обращения коей вокруг Солнца совсем недавно утвердился в официальной науке, и совсем ещё не успел утвердиться в официальной церкви, некоторое время назад изобрели политический сыск и построили отличный механизм, машину. Даже так: МАШИНУ.
Построили не от хорошей жизни, а потому что умные люди предвидели наступление тяжелых времен, когда народонаселение увеличится настолько, что за каждым толком не уследишь, несмотря на всеувеличивающйся штат информаторов, которых тоже между прочим надо оплачивать. Изобрели его, как водится, в Англии, и краткое время спустя уже скопировали и использовали в каждом государстве, ставшем, как говорится, на европейский путь развития. Механизм этот безмозглый, как и все прочие механизмы эпохи угля и пара, но невероятно прочный, точный и надежный. Работает он примерно так, как показано в диафильме. Время от времени колесико внутри этого механизма задевает выступом шатун, шатун толкает поршень, поршень выталкивает на поверхность Почвы человечка.
Человечек этот, уснащенный довольно простыми, но очень подробными и внятными инструкциями, заходит в кабаки, бордели, кофейни и другие публичные места, где в городах собирается самая сомнительная публика, грозящая нарушить устойчивость европейских домов. Поведение этого человечка может быть очень разнообразным, но что существенно - он инициирует всякие нехорошие разговоры, распространяет вокруг себя соблазнительные слухи, делает очень лестные предложения окружающим. Говорят, например, что правительство наше говеннное и пора менять. Говорят, что менты зажрались и их надо бить монтировкой по голове. И другие безумные и бессмысленные речи, но добавляя притом, что у него есть надежная Организация, с друзьями Там, Наверху, и всё безумство можно будет действительно осуществить, а не как-то. Что во всем унылом безобразии, происходящем вокруг виноваты марсиане, но у нас есть тайное оружие, с помощью которого мы их победим. И заодно прогоним цыган и президента своего посадим, нашего, родного, кума или свата. Стараясь притом уловить в чужой душе тот самый нужный ему отклик, ради которого он, человечек, ходит на службу и сидит в гулкой холодной Машине, иногда целыми сутками.
Да, господа, увы. Во всяком приличном, консервативном обществе всегда найдутся его члены, недовольные законсервированным порядком вещей. Если подавляющее большинство ещё может как-то примириться с имущественным неравенством благодаря водке и плетке, то уже значительная часть населения недовольна тем, что это неравенство наследуется из поколения в поколение, и шанс у бедняка подняться в большие и значительные люди невелик, даже если у него есть таланты, и есть государева служба с наглядной линейкой Табели о Рангах, и государь справедливо и замечает, всячески оценивает и поощряет его ничтожные человеческие усилия. Да и не хватает на всех государевой службы. Или положим торговля. Говорят - иди, торгуй, а начальный капитал где? В кредит не дают, говорят доверие ещё заслужить надо. А как? С чего же начать? А жизнь у человека одна разъединственная, и другого шанса - попробовать - зачеркнуть - попробовать снова - по большому счету нет. Ну да ладно. Мы опять отклонились от темы лекции.
Марс, мои дорогие, холодная и негостеприимная планета, не то, что наша теплая, муравчатая Почва. Если Марс и заселен, то существами, абсолютно лишенными привычным нам человеческих чувств. У них нет чести, страха, совести, сострадания, и прочих штучек-дрючек, мешающих простому выживанию. Зато у них есть Ум и есть Зависть. Зависть, друзья мои, к вам, розовощеким и сытым, успешным и хорошо одетым обитателям Почвы. Особенно к тем, у кого из вас хорошие семьи, кого любит, голубят и балуют. Чьи папа и мама, и бабушки и дедушки, и дядюшки и тетушки служили Государю и заслужили тебе, мой маленький, счастливое детство. Ненавидят марсиане и тех, кто самостоятельно, с помощью только нескольких хороших знакомых, выбился в хорошие люди. Черной ненавистью отвечают марсиане на всякую простую человеческую радость, даже на такую мелкую, как игра на бильярде в ведомственной бане с голыми дамами приятной наружности. Так вот, для обороны от марсиан, а также от тех доверчивых людей, которые поддались их лживым инсинуациям, мои маленькие, и созданы Машины. Помните об этом всегда и не думайте, что Машины плохие. Они к тому же просто безмозглые, как это было отмечено выше.
Итак, вышеупомянутая Машина начинает свою работу по часам и заканчивает её тогда, когда злоумышленник пойман. Но тут есть одна существенная подробность. Помимо механизма тайной полиции, в государстве построены и другие полезные механизмы, например, механизм суда. В идеальном земном случае вредный для общества индивидуум просто передаётся из механизма тайной полиции в механизм суда, и далее в механизм тюрьмы, или ещё более простой механизм из деревяшек и веревки.
Но между идеальной Землей, которую изучают оторванные от почвы философы, и нашей с вами реальной Почвой существует некое расстояние. Поэтому идеальное передаётся на Почву искаженным, в несколько испорченном виде.
Дело в том, что злоумышленник - не обязательно злодей. Он мог просто ещё не успеть натворить сам по себе дел достаточных, чтобы механизм суда его обработал с надлежащей эффективностью. Поэтому механизм тайной полиции, помимо очевидно заметных снаружи крючочков и захватов для удержания и непущания, и имеет важную составную часть, скрытую унутре, - вспомогательные механизмы провокаторов, или человечков-из-машины. В идеальном случае Земли это простые биороботы, всевозможные бобки, големы и дубли. На реальной Почве это, к сожалению, люди, только специально обученные. Очень специально. Но об этом после. Что и как они делают, мы обязательно вам расскажем и покажем.
Первые успехи в эксплуатации машины в истории человечества впечатляли. Например, с её удалось поймать несомненно вреднейших заговорщиков, согласившихся с предложением человечка-из-машины взорвать английский Тауэр вместе с правительством. То есть злоумышленники под влиянием марсиан наверняка бы совершили это чудовищное преступление против человечества и сами. А не это, так другое какое-нибудь архивредное дело. Потому что марсиане не любят и не могут любить людей, а хороших людей, например законное правительство, они просто чудовищно ненавидят. Но человечек-из-машины сумел всех злоумышленников сложить в одну кучу. Вот так, всех вместе, обвести вокруг пальца, и помог собрать заодно очевидно злодейские улики, - ну там, пороховые бочки, фитили, перестрелка с полицейскими, - чтобы самый справедливый суд в мире немедленно вздернул злоумышленников на виселице, выпустил им их вонючие кишки, разрубил никчемные тела на части и выставил эти части уже с государственной пользой на всеобщее любование.
За этим успехом последовали и другие, не менее впечатляющие. Злоумышленники быстро отлавливались и пополняли собой отряды каторжников и ранние анатомические музеи. Не хотел трудиться на благо отечества за деньги - поработаешь даром. Некоторые успехи впрочем были довольно курьезны. Иногда, например, оказывалось, что среди десяти пойманных злоумышленников девятеро - это человечки-из-машины. Обознатушки. Приходилось выпускать всех десятерых на волю, для пользы дела конечно. Все равно рано или поздно этот десятый, гад, попадется Машине. А иногда приходилось всех десятерых наказывать, что, согласно инструкции по эксплуатации Машины просто необходимо для её смазки и питания. Иногда человечки-из-машины давали сбои, поскольку они все-таки человеки где-то там, под глубиной инструкций и тренировок, и тоже получались не очень приятные вещи. И даже очень неприятные. А иногда и просто ужасные. Но об этом потом.
Но в целом, повторяю, в целом, Машина была очень прочной и совершенно безупречной, и будучи построенной и отлаженной в государстве однажды, она передавалась из поколения в поколение хозяев вместе с механическим пианино и очередным поколением дворецких.
Но потом однажды, в одной отдельно взятой стране Почвы, случилась большая и ужасная беда, в которой наше механическое пианино и другие механизмы станут важным предметом раздора, а даже в какой-то мере и его участниками. Насколько безмозглые механизмы на это способны, конечно.
И об этом пойдёт речь в следующем отрывке.