Владимир Николаевич родился 23 января 1956 года в семье рабочих. Москвич. Окончил Московский автомеханический техникум. В 1975-77 годах проходил срочную службу в рядах Вооруженных Сил. После демобилизации был зачислен на Курсы подготовки прапорщиков и сотрудников охраны Учебного центра отдела cлужбы и боевой подготовки Девятого Управления КГБ СССР. С сентября 1978-го по июнь 1980 года состоял в охране Комендатуры №1 7ого отдела Девятого Управления.
В группе «А» Седьмого Управления КГБ СССР с июня 1980 года. Прошел путь от младшего разведчика до заместителя начальника 1-го отделения 3-го отдела Группы «А» Главного управления охраны России.
За годы, проведенные в подразделении, Владимир Николаевич зарекомендовал себя в качестве грамотного и всесторонне подготовленного офицера антитеррора. Осенью 1984 года он прошел боевую стажировку на территории Афганистана и был награжден медалью «За отличие в охране государственной границы». Участвовал в специальных операциях по освобождению заложников. Прошел многие «горячие» точки на территории СССР. Окончил Высшую школу КГБ СССР.
Владимир Николаевич вел активную общественную работу, был секретарем комсомольской, а затем и партийной организации Группы «А». Отличный спортсмен, заядлый футболист.
В июле 1993 года уволился из органов государственной безопасности. Майор запаса. Еще до этого, находясь на службе, выступил с инициативой создания Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». Вице-президент и ответственный секретарь с момента ее учреждения в 1992 году.
Вот уже второй раз за месяц умирает близкий человек. Ступор. Как написать о том, кто не только был советчиком и защитником, но и постоянно в трудную минуту протягивал руку помощи? В последнее время эта рука нужна была все реже и реже — с большинством проблем я научился справляться сам, и стыдно от того, что и звонил я ему всё реже и реже. Обещал переделать свою статью о Сталине для майского номера, и так и не переделал. Не до того было...
К пониманию исторического значения этого человека важно сказать одно. Именно ему обязаны появлением на свет Божий «младоконсерватизм», «национализм 2000-ных» и много чего еще — целый спектр влиятельных идеологических течений уходящего десятилетия. Даже в самом конце девяностых нас гнобили и не подпускали к прессе, либо подпускали в качестве забавных «дурачков» на потеху гельманам да галковским. Ширяев сделал газету — «Спецназ». Отстоял её самостоятельность от многочисленных «доброжелателей» со всех сторон, пытавшихся использовать и знакомство, и админресурс, и деньги, чтобы зашить нам рот. Он отбился от всех. И требовал от нас лишь одного — чтобы мы были веселее, злее, задорней, наглее, смелее в проектах. Он называл это «магическим реализмом». Могу сказать вполне определенно, что большинство моих лучших текстов 2000–2004 годов было сделано под ширяевской накруткой (не в смысле «что писать», а в смысле почти музыкального «как»).
Имя «Альфа» + наши тексты (Крылов, я, Света Лурье, Армен Асриян, а потом уже многие подтянулись) сформировали в какой-то момент уникальный интеллектуальный продукт, который стал фактором большой идеологии и большой политики. Не будь опыта «Спецназа», мы бы не дотянулись даже до «Консерватора», не говоря уж про дальнейшее. Ощущение полной победы возникло у меня в 2008 году, когда в одном архиерейском доме я обнаружил «Спецназ» со своей передовицей прямо на столе у владыки. Но не будь непреклонной ширяевской решимости действовать вопреки всем и всему, нас бы просто сожрали — морально уничтожили — физически убили. Он был стеной, стоявшей на пути всех этих угроз.
В мире второй половины 2000-ных, мире практически тотальной коррупции (не только финансовой, но и статусной, интеллектуальной и т.д.) Ширяеву места не нашлось. Он был человеком абсолютно некоррумпированным и некоррумпируемым. Кстати, именно это качество позволило ему создать в 90-е Ассоциацию ветеранов «Альфы», не дав ей превратиться в криминальную крышу. Он, как мог, защищал свое детище от новых веяний, но с каждым годом становилось всё сложнее. Старые «птенцы» разлетелись, выручая газету лишь по случаю перепечатками своих интернет-текстов. Новой столь же разносторонней команды не сформировалось. Дела в Ассоциации после кризиса тоже, как я его понял, шли не особо. Когда я последний раз видел его в марте, он выглядел невеселым. Но избави Бог было предположить, что он умрет так скоро.
В.Н. был спортсмен, футболист, выглядел всегда молодцом. Он был действительно идеальным русским советским человеком — спортивным, щепетильно-честным (был случай, что он подрядил на какую-то оргработу людей, которым не заплатили, или не доплатили, но деньги люди вскоре получили, вот только Ширяев пересел с довольно дорогого джипа чуть ли не в "Ниву" и проездил в ней года два), строгим, патерналистским, волевым, умным, пламенным патриотом и увлекающимся мечтателем, страстно хватавшимся за любые новые, необычные, оригинальные идеи и, насколько мог, пытавшимся содействовать их реализации. «Сгорел». Да. Горел долго и ярко, хотя в этом сияющем шаре никто не мог определить ядра — его имя знали единицы, а значение понимали — еще меньше.
Одной из его последних идей, которую мы обсуждали в прошлом году, было создание большого храмового комплекса, посвященного победе в Великой Отечественной войне. Мы подробно проговаривали идею, он нашел единомышленников, рекомендовал мне написать к 65-летию Победы. Я писать не стал, — подумал, что вбрасывать идею, которая станет жертвой власовско-сталинистских разборок, сейчас несколько преждевременно. И вот уже и не с кем эту тему будет обсудить...
О его смерти думать не только страшно, но и странно. У меня в записной книжке образовался уже маленький некрополь — Сергей Кизюков, Владимир Махнач, Вадим Цымбурский, Артур Медведев, Лена Лебедева, теперь вот ни с «Альфа», ни с «Ширмоб» тоже никто не позвонит. Ширяев был одним из самых старших в этом списке. Я боюсь думать о том, когда и как он расширится. Когда я думал о собственной смерти, то говорил близким: «Умру, позвоните Ширяеву, он — выручит». И теперь вот так вот. Ощущение перевернутого мира...
Но точно нельзя сказать одного — что он умер, «сделав так мало». Он сделал очень много. Ширяев был ключевой, поворотной фигурой для истории русской идеологии, обеспечив впечатляющий перелом первой половины нулевых. И нельзя сказать, что он ушел, оставив своё дело незаконченным. Славы и почестей он не искал. Ему достаточно было службы. Что ж. Он послужил тем рычажком, который десять лет назад повернул колесо истории. Не надо только забывать, что рычажки истории — это люди из плоти и крови, со своими слабостями и мечтами, с своей болью, надеждой и решением.
Владимир Николаевич Ширяев, совершенно не соответствуя созданному вражеской пропагандой образу «гебешника», «спецназовца» и «политрука» умел мечтать. И еще он умел решать. И поэтому не только послужил рычагом истории, но и сам своими руками повернул его.
http://novchronic.ru/4789.htm
Егор Станиславович Холмогоров с обнаженной воспаленной душой по-прежему чудесен.
Все остальное, написанное по этому поводу, блекнет на фоне этого текста. Сказано практически все, а что не сказано прямо, на то даны достаточно прямые намеки. Но сохраним и прочие ссылки.
http://galkovsky.livejournal.com/169897.html
http://krylov.livejournal.com/2065388.html
http://holmogor.livejournal.com/3524652.html
http://holmogor.livejournal.com/3524604.html
http://balalajkin.livejournal.com/584744.html